Не то чтобы Хорту каждое дело давалось с упорным давлением на его физические характеристики, но воистину, он не был каким-нибудь "спортпони-профессионалом", который тягает пятидесяти килограммовую штангу раз по сто и в один миг оказывается на самых высоких и почетных местах за свои заслуги. Большая часть его "труда" складывалось на логическом мышлении и что-нибудь связанной с высшей наукой для продвижения определенных целей, а также, садовод естественно до жути любил растения, такие милые нежно-зеленые росточки и листья, притягивающие своим необъятным видом и просто восхитительным ароматом. От такого передоза у Хорта напрочь переворачивается все в голове, глушатся все рецепторы, лишь-бы ощутить снова тот самый аромат, который он нюхал пару секунд назад.
Последний ящик, наполненный чем-то стеклянным и металлическим медленно поддался двум братьям, медленно скрипя и скользя по обложенному мраморными плитками полу и оставляя на нем ужасающие черные пятна, похожие на страшные разводы и грязь. Выбиваясь из пота и сил, Атомс пытался как можно сильнее надавить на нижнюю сторону ящика, чтобы он "скользил" по полу быстрее, уже не обращая свое внимание на разводы. А вот Хорт наоборот, пытался надавить на верхнюю сторону, чтобы ящик опрокинулся горизонтально и уже дотащить его до нужного места, чтобы уже отдохнуть и приняться за свою научную работу, и да, садовод знал, что при таком случае оборудование внутри может немного "поломаться" и пропасть навсегда, но он и не исключал ту теорию, что большинство предметов внутри состоит из прочного сплава из самых лучших кузниц, а значит перевес был на сторону Атомса и его. Треть из десяти оборудования было не особой бедой, да и много работы на первое время не было-бы, а за оборудование  братья уже-бы давно купили сервиз подешевле и по долговечней, но раз уж они решили купить новый дом со всеми прибамбасами, то отходить назад не то что поздно - уже бесполезно, заказ был принят еще до покупки этого роскошного особняка.
Последний толчок и тяжелый вздох рядом. Ящик как-будто встал на свое законное место и слегка заскрипел от остановки, а предметы внутри перевалились со странным глухим звуком. Музыки разбивания стекла, осыпания некоторых веществ и скрежета не было, значит затея не прошла зря и братья, прислонившись своим телом и весом об этот самый ящик, тяжело дыша, смотря в свои глаза с легкой улыбкой, оказались довольны таким волнующим результатом и теперь были еще больше приятно удивлены - наконец, занос ящиков закончился, миссия выполнена и можно было приступать к следующему этапу своей разгрузки и переезда.
-Наконец-то... О, да... - сквозь тяжелую одышку, шепотом сказал своему брату Хорт, не сбрасывая улыбки со своих уст и набираясь сил, чтобы при следующем шаге не подкосились его копыта, чтобы голова вновь стала ясной как при самого радостного и первого приезда в Понивилль, но, а главное - чтобы при следующей его работе не натворить кучу лишних глупостей, после которых нужно будет мыть пол и вновь напрягать своего родного брата, хотя, черт его знает, возможно он-бы даже рад оказался - все лучше, чем просиживать свой круп и думать, какое-бы вещество соединить, какие реакции провести, какое лекарство или бад сделать, чтобы стало лучше не только ему, но и окружающим, и конечно - не сделать очередную "дымовую" шашку, от которой будут слезится усталые глаза.
Атомс устало кивнул. Силы просто отказывались возвращаться в мышцы, голова перестает думать - на заметку, переутомление получено, можно смело ставить стул, мазать мылом веревку и радостно висеть, мучая свое горло и издавая страшные звуки, привлекая всех, кому не лень подойти и помочь. Или просто посмотреть. Вот такие ощущения складывались у Атомса, когда он подошел к небольшой коробке, с надписью "Осторожно! Стекло!" и медленно открыл ее телекинезом, им же доставая оттуда все колбочки, держатели для них, вещества, им лично утрамбованные и разложенные по алфавиту, разные специальные "ложки" и всякие специальные средства для проведения экспериментов, разложенные, как будто сама Твайлайт прописала, как по рецепту.
- О, боже мой!!! Не пони, а изверги какие-то! - прокричал вдруг сзади Хорт, резко чем-то ошарашенный. Чем-то, что заставило его просто перейти на крик, чего добиться почти невозможно, или очень долго и мучительно только для самого себя, потому что характер Хорта непроницаем с любых воздействий, кроме пони, и его... стоп.
Атомс мигом очутился рядом с братом, высматривая рядом всё, что может вдруг оказать такое резкое воздействие на брата, но ничего не обнаруживая, он постучит копытом по плечу Хорта и кивнув ему головой, мол, "Чем дело?!" медленно застывает в раздумьях, а тот, медленно оборачиваясь, показывает стоящий перед собой небольшой горшочек с "Эквестрийским закатом", цветком, за каким нужен очень зоркий уход и без которого цветок может завять почти за два часа, но зато после ухода забываешь про все, только краешком своего носа почувствовав тот аромат, который издает этот "Эквестрийский закат", манящий всю живность в округе, которая в итоге осквернит этот цветок, просто неровно на него подышав и даже посмотрев. Хорт каким-то образом... понимал этот цветок, он чувствовал его. Благодаря его навыку "общения" с зеленой живностью, он мог спокойно дышать на цветочек своим ровным дыханием, при случае легонько отрезать засохшие листики, давая путь новому и просто поливать, давать свои удобрения, от которого цветок "радуется", греется на солнышке и работает как профессиональный освежитель воздуха в доме.
- Глянь, что они вытворили, - Хорт приблизил цветок поближе к брату, давая его получше разглядеть, но все-равно не подставляя его очень близко к дыханию Атомса, для меры безопасности "Эквестрийского заката". - Видишь? Видишь?! Листок опал еще до сезона! Эти извергли растрясли ящик до нельзя и теперь, "Закату" придется провести целый день на солнце, чтобы восстановить свой лист! Я просто не нахожу слов! - Атомс покосился с легкой улыбкой на брата и уставился на него, "заморозив" свое лицо и стоя совершенно неподвижно, вызывая таким взглядом легкое покраснение у Хорта на щеках, легко закрывающее его вырезанной тыквой, с прошлых еще времен. Хорт почесал затылок, который был не особо закрыт тыквой и даже улыбнулся, перебрасывая свой взгляд то на брата, то на свой "Закат", чуть трепыхающимся от дыхания садовода.
- Да... Кхм... Извини, я немного перебрал... Растение... оно... нуждается в уходе и я не могу просто стоять и смотреть, как мои коллеги просто убивают своим поведением и выходками, небось, чужие растения... Мне жаль их. - Хорт отвернулся к цветку и начал жалобно на него смотреть, иногда покачивая голову из стороны в сторону и наблюдая за красивым цветком "Закатом". Оторвало его от просмотра то, что сзади послышалось чёркание, какие-то звуки, напоминающие обычное перо, пишущее по бумаге. Когда Хорт уже повернулся к месту, где должен был быть его брат, в воздухе повис вырванный листок с записью от копыта его брата.
"Да, я тебя понимаю, Хорти. Порой безрассудность и самовольность коллег или других пони приводит к жутким последствиям, но пока нам стоит выкинуть чепуху из головы и просто расслабится.
Чаю?"
За записью, позади листка стоял Атомс с расслабленной улыбкой на лице, мило смотрящими на Хорта глазами. Такое зрелище вызвало у садовода улыбку в ответ, и тот, с радостью подойдя к брату и обняв его, сказал:
- Я рад, что ты меня понимаешь, братик. А чай? Не откажусь. Давно хотел поговорить с тобой на "расслабленные" темы. При случае, напомни мне не впутывать тебя в такие темы. Вижу, ты скорее заботишься обо мне, чем о моих растениях.
Атомс вновь улыбнулся. Что с ним? Должно быть брат так скромно пошутил, ведь и его работой была и биология, благодаря которой он наравне с Хортом знал анатомию, легкую генетику. Но смотря на удачливый характер брата - понять его даже со стороны было возможным, к чему Атомс и приступил и преуспел, в обоих случаях - превосходно.
В следующие минуты и парой часов на кухне, Атомс свободно и во всю свою улыбку улыбался брату, рассевшись на своем "родном" стуле, еще с прошлого выпуска мебели и по годам который превосходил уже взрослого жеребенка. Хорт сидел напротив, рассказывал очередную историю, которая пока остается загадкой.
А рядом, на небольшом столике лежала та самая тыква, которая была пару минут назад на голове садовода и пугала своим странным видом. Свобода - не грех, не вечно-же носить тыкву на голове, лишь из-за посторонних взглядов... Когда рядом брат, хорошая и знакомая атмосфера, а главное - родной взгляд и даже глаза - все это было для садовода сказкой наяву, еще одни лучшие моменты в его жизни, когда можно дать волю своим эмоциям и просто рассказывать о своем, получая забавный смешок в ответ и получая порцию хорошего настроения, очередную формулу строения атомов, странные препараты, созданные на предыдущей неделе и забавную историю, где главный герой - обычный пони, как они, который просто и свободно жил, не тужил, рассказывал своим детям и жене, кто такие Хортикультурист и Атомс - кто они на самом деле...
А заодно, получая обычную фразу Атомса.
"Атом бывает мирным."

Давным-давно, на одинокой скале, медленно плывущей посреди Эквестрийского океана, со своим непроглядным сквозь туман видом и странным голубым свечением внутри, таился глубоко-глубоко внутри таинственный камень, особая горная порода, о которой ходят всякие слухи или даже легенды, привлекающие за собой и манящие пони за горизонт, медленно обрекая на гибель посреди огромного плачущего океана и синих волн, только и ждущих, чтобы вовлечь еще один корабль на глубокое морское дно и пополнить свою коллекцию затонувших кораблей. Путешественники, и даже лучшие горные трудовики знали эти легенды как свои копыта, но на поиски отправляться не захотели, ибо по их словам "Только глупцы поведутся на очередную байку, придуманную жеребенком, катающимся где-нибудь на горке в городе." Находились смельчаки, все-таки решившихся на обреченный поступок, решившихся на охоту за бесценным сокровищем... так и не вернувшись. Но другие путешественники даже не подозревали, что порода есть на самом деле, а сама легенда гласит, что тот, кто завладеет этим камнем и отправит его в город, то через несколько дней в этом самом городе, куда попал камень, а также с владельцем начнут происходить просто немыслимые вещи, туго доходящие до внутреннего уха пони и по разговорам просто "нереальные", даже для обычных баек жеребят или даже учительницы по истории. Складывалось ощущение, что эту легенду придумал кто-то опытнее обычного малыша, даже опытней писателя, всю жизнь посветившего своим книгам и вовлечением своего читателя в собственный мир, полный загадок и тайн, разных безделушек и необъяснимо красивых вещиц, мир, полным обычных на вид историй и незабываемых путешествиях, великих героях, везучих новичках, умных мудрецах, помогавшие всем подряд найти свое собственное счастье.
Другая легенда гласила, что камень приносит мир в любой дом в котором окажется, а главное - он сделает все, чтобы владельцу было как можно уютней, чтобы стать не просто камешком, найденным по среди океана на таинственной скале, а верным другом, который не проч помочь в любых ситуациях, но и которому тоже нужна какая-то помощь со стороны. Такая байка выглядела более правдоподобной для жителей Эквестрии, но что они с этого будут иметь? Мелкие услуги, никому не нужные, ведь труд сделал из пони великих? Или обычное декоративное устройство, излучающее просто немыслимое количество света и служащее как обычный светильник для маленькой дочки? Нет, как всегда, всех тянет найти на свой круп приключений, найти несметное богатство и продать его подороже, чтобы всю оставшуюся жизнь купаться в горах монет, ныряя с койки и разбиваясь как обычный дурак об свое сокровище. Это было-бы удушающе, но какой идиот будет прыгать в гору монет с пятидесяти метров?   
Эквестрийские ученые, светлые умы этой планеты, коллеги по совместительству и просто хорошие пони говорили, что найдя такую породу, можно будет вывести особое вещество, во много и много раз улучшающее состояние самого больного пони на планете и просто лечащим явлением, избавляющим от морщин и производя на организм новопроизведенный эффект, как настоящий эликсир молодости, томящийся в миллионах головах как несбывшаяся мечта быть вечно молодым пегасом, единорогом и обычным пони, чтобы в любой ситуации находится выше всех старых по уму и сноровке, иметь огромный опыт во всех ситуациях, просто быть популярным в конце-концов, навесив на себя имя "Вечно молодого мудреца". Эти слухи выносили мозг, трепали нервы даже земным пони, стойким и очень стойким психологичным существам, относящимся ко всему с более чем безразличием, таким сильным и могучим, что даже взглядом выносящим нервы другого и так следуя по бесконечной земной цепочке, вновь забываясь в глазах и вновь воспламеняясь, как искра и как остановленный эффект проводки электричества и магнетизма по металлу, разжигающим любую кучу поваленных веток интереса в огромный костер, заражая своим пламенем все вокруг, разрушая судьбы, мечты, и оставляя после себя только пепел, да подгоревшие ветки.
Пока проводились многочисленные исследования, многочисленные путешествия как можно дальше в глубь, пока теряя свою кровь и пот, пони добираясь до нужного пункта назначения, один единственный на слух единорог "пустышка", не имеющий своего таланта смог преодолеть чужие предрассудки и великий океан, найдя ту самую скалу и добыв чудом таинственный камешек, увозя его за собой на быстром корабле в глубокую даль и вновь в этот серый, поглощающий туман. Этот слух никто не смог узнать, да и не узнал-бы никогда, ибо море огромно, а океан еще больше, значит "первопроходец" уже скрылся в пучине морского дна, волоча этот камень за собой и оказывая для него огромную и значимую услугу - быть рядом со своим первым лучшим другом под бочком. Но такие предположения могут оказаться не верны, и этот исследователь уже давно продал камень, путешествуя дальше с горой золота и огромным кораблем, собрав команду отчаянных храбрецов и неудачников этой святой земли, в очередной раз подвергая всех на медленную и мучительную смерть в просторах Мирового Океана, но все-же находя путь туда, откуда не возвращался никто и отправляя на Землю гору неизвестных вещей, в последствие которые уходят то к торговцам, то к ученым, то к обычным богатым постояльцем, решившим приберечь предмет и положить его в копилку "нереального" и "неизведанного", которое хотя-бы как-то да называется.
Конечно, в такие глупости поверить ни Хорт, ни Атомс не могли, ибо это было очень глупо с их стороны - не относится к своей работе непрофессионально, так как эта самая работа была для них всем, чем они могли дорожить и даже тем, из чего они хлюпали свой зеленый чай. Порой эти мысли приходили в голову и не раз, они заставляли мозг обоих кипеть как чайник, уже ждущий когда его заберут и уже не выдерживающий таких температур, но каждый "вывод" приходил к одному предложению - "Зря рисковать нельзя". А почему нельзя? А почему вообще можно? Разве они являлись тем самым путешественником-храбрецом, который бороздит океаны и добывает то, не зная что? Да нет, они по сути были обычными, но мысль в голове не давала покоя, а стоящий в прихожей огромная витрина, переливающаяся разноцветными цветами навевала на очень плохие мысли. Ведь в этой самой витрине лежит чудо, продававшаяся на аукционе почти за палочку с несколькими нолями, но который в долгом и упорном труде попал чудом в копыта братьев. "Не деньгами, так трудом сделали." Что это? Что-же может быть в этой витрине такого чудесного, что ворожит взгляды любого, кто как-то косо посмотри на нее? Да, после долгих лет, камень поменялся и перед Хорти и Атомсом стояла чуть-ли не легенда...
Их раздумья за чашкой чая и радостными улыбками друг другу отвлек глухой стук копытом в дверь, чередующийся более сильными ударами и странным дыханием кем-то постороннего, но не желающим обоим зла. Пока Атомс писал небольшое письмецо, где он смог обозначить все ответы на вопросы незнакомца и просто чтобы сказать обычным кивком "Привет!", Хорт потопал к своим растениям, чтобы аккуратно их укрыть от взгляда гостя и нервного дыхания и наоборот, снять черные платки, чтобы растения почувствовали всю мощь солнечного света, а гость - аромат цветов по солнечному дню. А главное - чтобы самый чудесный аромат уже напитавшегося солнцем "Заката" не сильно поразил и чтобы он был чуть заглушен кислородом.
Закончив абсолютно в одно время, оба брата метнулись к прихожей, чуть закрывая "Легенду" одеялом и уже в конце-концов открывая дверь гостю. Какого было их удивление, когда перед обоими стояла красивая единорожка, вроде ничем не отличающейся от всех, но все-таки вызывая свою "уникальность" задним правым копытцем, с блестяще-белым цветом. А также, пустым боком. Хорт попятился, сжался, как-будто в первый раз разговаривает с понравившейся ему красавицей.
Атомс приветливо улыбнулся и кивнул единорожке, мол "Приветствую вас", а от надвигавшейся на Хорта волны безумия и чего-то еще, он стал пялится куда-то чуть левее единорожки, также медленно кивая и стараясь не выдать свою "пунктуальность".
- Приветствую вас! - с повышенными нотками скорее радости, чем сжатости в голосе сказал Хорт, чуть подталкивая Атомса по неизвестной причине. Взяв эти толчки как за сигнал, Атомс телекинезом подвинул листок поближе к себе и показав надпись на нем "Привет! Добро пожаловать!", улыбнулся встречной единорожке.

По началу разговора, Атомса и Хорта просто напросто смутила гора вопросов, посланных загадочной красавицей Блюмейн, и на которые нужно было немедленно отвечать, которые касались напрямую их кьютимарок, что вызывало сомнительное подозрение с их точки зрения, а также, другие вопросы, хлынувшие из ихнего же подсознания, также сильно нуждающиеся в ответе. В первую очередь, Хорт решил пропустить своего нового "соседа" внутрь, чтобы там уже обсудить все этапы, а главное истории, хлынувшие из тяжелого прошлого, так вспоминать которое отнюдь не захотелось. Где-то в душе, Хорт оказывал значительную услугу Блюмейн, начав уже готовится к долгому, и к, наврное, интересному рассказу или просто впуская в обитель всего живого. Что казалось Атомса - он всегда был не против поделится чем-нибудь внутренним с собеседником, но иногда самому собеседнику было не слишком интересно, а главное - плохо от того, какой груз решился он принять просто сказав "Привет" врожденному химику и стойкому храбрецу, с ужасным прошлым. Мысли поплыли, как и ожидалось ранее, но уж терять голову от таких вопросов было физически и мысленно нереально, а значит, вполне возможно и пора уже в конце концов решать этот вопрос.
- Ну здравствуй, Блюмейн. Давайте для начала войдем в дом, чтобы там уже обсудить все за чашкой чая. - Начал садовод довольно не плохо и по сравнению с другими попытками завести более-менее нормальный разговор - это было просто внеземным чудом, вдруг осветившего от морды до копыт Хорта и даже самого Атомса. Кажется, что-то продавало Хорту такую таинственность и разговоро-подобранность, даже в копание кобылки.
Атомс положительно кивнул Хорту и улыбнулся попутно Блюмейн, поворачиваясь назад, ближе к прихожей и входя уже в дом целиком, давая Хорту сделать остальную часть дела - впустить нового соседа на порог полного загадок и таинственности обитель.

Отредактировано Horticulturist Pumpkin MP (2013-03-17 14:32:27)

- Это прекрасное на вид место, полное загадок и тайн, добрых личностей, всегда готовых помочь, а главное - тут можно найти кучу близких, о которых ты мог вообще ничего не знать, видите-ли, - Хорт принял разговор Блюмейн на себя, пропуская ее возле себя в главный холл своего мини-особняка и наконец показывая ту роскошь, за которую он так сильно боится. И его опасения оказались не верными, ведь Блюмейн не напоминала известную почти все Пинки Пай, которая готова была разворотить каждый дом одной вечеринкой, забыть уже которую будет очень трудно. А с уборкой следовало естественно торопится, если у тебя намечаются важные дела.
Отойдя к своей стойке с веществами и наблюдая, как в одной маленькой колбе переливаются вещества, ненароком, Атомс вспомнил тех пони, о которых вспоминал не очень часто, но воспоминал очень долго и надежно, чтобы эти воспоминания остались в душе навсегда и не воображали из себя камень, повисшего на маленькой ниточке, в любой момент готовую порваться под натиском и оставить от души лишь маленькую лепешку, с нотами "Там-парам". Чего-бы не думал Атомс, его глубокие мысли захватывали и не давали толком времени подумать на другие темы, к примеру о смешивании, которое осталось в его безмятежных мечтах и просто требующего много времени, внимания, но не получая ни то, ни это.
- Кстати, совсем вылетело из головы. Я забыл представится, так неловко вышло... Перед вами Хортикультурист Пампкин, а в том конце нашего холла, - мой брат, Атомс Оксиджен. Но можно коротко, Атомс, Хорт, как вашей душе угодно, - Хорт представился как подобает вежливому пони, прожившему без родителей большую часть своей жизни и все-таки научившемуся правилам этикета и еще многому чему, остальное переняв у своего брата, и эти правила в данном случае сыграли просто идеально, и сам того не ожидая Хорт произвел воодушевляющий эффект для брата, подал достойный пример в поведении, которое, кстати, неплохо выглядело даже со стороны. Легкий поклон, легкая незаметная улыбка в тыквенной голове, - что-то Хорт в этом находил себе родное и даже знакомое, но из памяти ушло и это, когда Блюмейн показала свою милую мордашку, уловив запах цветов позади садовода. Еще один эффект был произведен успешно, цветы сыграли свою первую роль, по которой они стоят у него в комнате, остальное им нужно сделать чуть позже, чтобы окончательно не перебить аромат каким-нибудь вкусным зеленым чаем. Или обычным чаем, у садовода и такой имелся.
Атомс аккуратно подошел к Блюмейн и медленно кивнув, одарил своей улыбкой в знак полного, наконец, приветствия и своим чуть дрожащим копытом пригласил Блюмейн на кухню, уже повернувшись и сам направившись именно туда, готовя то, что Хорт обещал еще при входе в этот замечательный дом.
- Прошу прощения, ступайте за Атомсом. Он приготовит вам чай, а я скоро присоединюсь. О, и да, - Хорт вновь подошел к кобылке и смотря куда-то в сторону, дотронулся копытом по тому самому пустому боку, где должна была светиться золотая кьютимарка, но таковой там не оказалось, как и ожидал сам садовод. - Я чувствую это, скрывать тут нет причины. Мы все тут что-то нашли, чего-то решились, и чего-то не нашли еще на своем долгом пути. Чувствуй себя свободно, тут нет места насмешкам в твоей адрес. Не слушай других, они просто не понимают, что те, кто еще не нашел свой талант, могут его найти во всем, если отточит свое мастерство, - Садовод наклонил голову к полу и казалось, просто уснул на месте как обычный старый пони, не дошедший до кресла и своего телевизора. Но нет. Найдя нужный момент и собравшись с своими силам, он приставил свое копыто к груди Блюмейн, где находилось сердце. - Слушай только свое сердце, оно твой советник, твоя яркая звезда на небе и сама фортуна. А теперь ступай, я скоро буду. - Хорт отвернулся и легким шажком поспешил к своим растениям, укрывая один за другим то плотком, то черным покрывалом, одним словом всем, что попадалось ему под копыто.
А Атомс на кухне тем временем думал о своем. Он медленно и не спеша заваривал чай на троих, чувствуя, как вокруг кружат предметы, наполненные его магией телекинеза. Да и вообще чувствуя, что рядом не только пони, но и другие предметы, короче, он мог прочувствовать весь дом целиком и найти предмет в любом шкафчике или там... подсобке. А так, мысли о других братьях, живущие далеко-далеко вызвали мелкую грусть на лице. Нелепость... Но какова она на душе?
Было-ли это правдой, но всего пару дней назад, когда Атомс и Хорт еще не были в Понивилле, к одному из братьев пришло письмо с Востока, из горда Лос-Пегасус, находящегося ближе к морю. Там - место не только для пегасов, но и существ, наполненных магией и позволяющей им ходить по облакам, сравниваясь с летунами Эквестрийскими. Но сейчас не прямо об этом. В этом городе жили музыканты, о которых знали все, даже наверное в Понивилле, а о их талантах вообще речь зашкаливает. Шесть пегасов, шесть судеб, шесть родных душ - это было маслом на душу знать, что ты даже в такой дальности не остаешься один и о тебе до сих пор помнят.
Блюскай Мануель посылает "привет" из Лос-Пегасуса и желает своим братьям из Кантерлота не теряться духом и быть на высоте, когда музыки полным-полно вокруг, танцевать в самый такт, а главное - в конце-концов не раскисать, а то превратишься в лимонад. Хах, это было почище обычных слов, а тут и удостоверился - да, это Блю, сто процентов, без шуток не может, хороший малый. Всегда переполненный счастьем пегас, искра доброты и веселья в час траура или обычной грусти. Лучик радости для всех вокруг, переполняющийся и переливающийся радугой со всех сторон, но все-равно остающийся для всех и вся большой загадкой под буквой "Би". Непредсказуемый, злой, ненавистный, добрый и смешной - сам чёрт ему не враг. Все это можно объяснить одним предложением - "Не влезай, умрешь со смеху."
Скайлайн Мануель посылает "привет" из Лос-Пегасуса и желает своим братьям побольше харизмы и красноречия, много интересных игр слов с интересными и красивыми кобылками, а главное - хороших любовных и близких отношений с противоположным полом. О, да, это был сам Скайлайн, чертяга и покоритель чужих сердец, пожиратель небес и чужой души, Казанова этого времени, еще не пойманный за шкирку и не казенный в самом Лос-Пегасусе, живой еще по нраву и продолжающий свои шаловливые делишки. Ему не лень было пролететь пару километров, чтобы встретится со знакомой кобылкой на конце города и прыгнуть в объятия, оставшись на ночь. Братья рассказывали, пропадал он часто, но всегда возвращался, как настоящий... а чёрт его знает, не знаю таких птиц. Тьфу... На зато в словах, как он выразился, он был просто мастером, это да. Если дело доходит до слов, может даже злых, но все-равно слов - он уже победитель, лучше с ним не связываться, особенно, если ты кобыла. Не успеешь обернутся, всё, ты уже подвешена копытами к потолку, готовая к расплате сполна. Не считая этого, жеребцы тоже его бояться. Скажешь что-нибудь не то, Скайлайн съест тебя потрохами, причем... В прямом смысле этого многозначащего выражения.
Фастлайн Мануель посылает "привет" из Лос-Пегасуса и желает своим братьям побольше крутых тусовок и скоростных гонок на время и против кого-либо. Побольше красивой музыки, многотонных басов, и огромных сабвуферов для уничтожения чужих барабанных перепонок, и еще немного старья, а то вдруг что... Вот, как не посмотришь, то верх дном поверни листок, то справа налево - почерк Фастлайна узнать очень просто и в таких положениях. Он был скоростной, быстрый, странный, но все-равно очень понятливый, особенно для пегасов его типа. В основном, в таком положении ему бы идти врачом, но он не особо туда стремился - не его эта тема. Про басы он правильно напомнил, прислал бы оркестр, чтобы проиграть их музыку... Скучно без них, ничего не скажешь. Фастлайн отличался от всех легкомыслием, которого никто не знал, странным он был вообщем.  Постоянно что-то задумывал, то вечеринку какую-нибудь, то концерт-маскарад, где он выступал в костюме "робота" и махал руками, крутил клавишами. Вообщем - продвинут пегас по полной программе, мало-то сможет делать музыку так, как он.
Сноу Мануель посылает "приветик" своим братьям из Лос-Пегасуса и желает им задумчивого настроения и нежного голоса, вечной любви и крепкой души, сердца для всех ситуаций. Еще лучше, он желает им ясного ума и прямой дороги, а то понаехали тут... Патрол - его вторая фамилия, не вместившаяся в его портфолио. Но зато, вышло хорошее сценическое имя - Сноу Патрол, красивый голос, затрагивающие любого - темы для песен, вообщем, вокалист группы. Всегда поет душой, очень скромен и опрометчив, но всегда готовый к разным ситуациям. Не смотря на то, что судьба постоянно одаряет его горой славы и других прелестей, он их постоянно отклоняет, а судьба вновь посылает. Ну не создан он для этого, но судьбе все по барабану, что хотит то воротит. Наглая стерва, умеющая ставить "Шах и мат" даже в жизни, оканчивая ее очень плачевно. Очень.
Роскоу Мануель присылает "Хоу" из Лос-Пегасуса своим Кантерлотским братьям и желает крепко держатся на копытах, всегда светло думать головой и сердцем, не попадать в передряги, в конце которых выходишь с тумаком на глазу или с переломанными ребрами. Не болейте, а то подцепите заразу, и все, каюк. Роскоу любил свой стиль общения, но других пони он сильно озадачивал. Что это за слово? А это? А это? Черт, как сложно его понять, но это делает его особенным и интересным, чему он и рад. А так, судьба подготовила его пережить все, что свет выдует. Он не особо жаловался на головные боли, но после каждой такой передряги, типа "Ща в нос дам", не выходят с обычной головной болью, а с переломанными копытами и головой, но Роскоу мог показать козлам, где раки зимуют и делал это часто. Кому-то же надо отстаивать семью Мануель в таком положении.
Хэдуокен Мануель (Хэд) присылает "привет" братьям из Лос-Пегасуса и желает братьям побольше организованности и взаимного понимания, великих побед и хорошего настроения. Не теряйтесь, парни. Хэд - главный из семьи, самый старший из братьев, славится своими организаторскими способностями, чистой головой и светлым умом, добрым сердцем. Главный и в группе, где поют, танцуют и выступает вся семья. Легенда местных поселений.
Такую весточку, Атомс хранить будет долго, а главнее всего - передать ее Хорту, но позже, вдруг, не выдержит и помрет от сердечного приступа.

- Знаешь, в чем-то ты и права, Мейн, - Крикнул Хорт из самого конца зала, пытаясь состричь мелкими и острыми ножницами "небольшой" листочек на еще одном редком экземпляре растения - папоротника, способного выживать в самых сложных и критичных условиях окружающей среды, и которого Хорт нашел совершенно случайно, еще маленьким росточком, которого никто просто не мог увидеть зрительно и который мог очень быстро погибнуть от чужих копыт, но не погиб, как ожидалось поначалу. Благодаря чувствам Хорта и его смекалке в ботанике, он смог выявить этот самый росток среди множества других, защитить его и просто аккуратно взять себе. Если-бы растения никто не давил копытами и просто-напросто замечал чудом, как это делал Хорт, то все бы поняли, что редкость на самом деле - вполне доступна даже тем, у кого денег в кошельке на самом дне. Хотя мало кто выдержал долгие два года, чтобы чрезмерно ухаживать за этим папоротниковидным, но тот, кто проявит стойкость нервов и своего характера, тот будет очень приятно удивлен будущим результатом. Побольше-бы таких пони. В таком настоящем, мало кого ждет достойное будущее.
- За жеребятами нужен лучший уход, но и иногда им надо давать решать какие-либо дела самим, иначе, об их самостоятельности можно забыть, - Не торопясь скрипнув маленькими ножницами, Хорт подхватил медленно летящий мертвый листочек папоротника и отпустил его над небольшим бочком, в котором валялись все разные части растений: ветки, разные листья, уже ненужные растению цветки, корешки и остальное. Листочек, паря над небольшим деревянным столом, приземлился точно в бочок, пополняя местную коллекцию. Хорт же положил ножницы в специальную емкость, где находилось нейтрализующее вещество, созданное садоводом во избежании каких-либо инфекции. Этот раствор очень помогал, когда инструмент один, между двумя разными цветками - одним не зараженным и другим больным какой-нибудь хворью или чем-либо посерьезней. Нейтрализатор действовал быстро и эффективно, чем и заслужил свою репутацию среди Атомса и Хорта, а также, у других, более знаменитых и профессиональных садоводах или обычных химиков.
Атомс не спеша любовался процессом приготовления чая, все глубже и глубже уходя в свои мысли и уже не особо реагируя на голоса внешнего мира или другие, более близкие ему звуки: трепещущие, жужжащие или просто булькающие. Когда третья чашка была готова, единорог подхватил телекинезом все три чашки одновременно и опустил каждую у краев стола, вновь поворачиваясь к многочисленным комодам и ящикам, покрывшим кухню как обычная хворь,  и выбирая, что будет из десерта каждому присутствующему по душе. Для себя он конечно смог выбрать пару любимых конфет, для Хорта примерно тоже, шоколад, который он любил съесть с компанией брата ближе к вечеру, а вот для гостьи он слегка затруднился в выборе, который был велик к его счастью. Он решил - лучше поставить всего и побольше, пусть Блюмейн увидит, какой богатый запас находится на такой маленькой кухне.  Печенья, разные тортики, рулеты, конфеты - уже в голову шла мысль о целом столе сладостей, но химик успел вовремя остановится и прибрать свои мысли метлой обратно в шкаф в голове. Перенеся все содержимое на стол и, конечно оставив свободные места, Атомс не спеша присел на край стола поближе к солнечному окну, и пока Хорт разговаривал с Мейн, смог понежится на солнышке, блаженно закрыв глаза и развалившись на стуле, как на своем рабочем кресле почти в первый час ночи, сильно хотя спать, но не вырубаясь, что вдруг ничего нужного не забыть во время тяжелой работы, настигшей его в такое время. Плюс ко всему - Атомс, как и Хорт сильно любил аромат цветов, особенно поутру, поэтому, прочувствовав аромат "Заката" возле окна, когда небольшой сквознячок дунул на гриву, освежив голову, - это прибавило страстное ощущение вновь оказаться в красивом и просторном зеленом поле, чтобы просто упасть на мягкую траву, покрытую росой и уснуть там же, проснувшись у себя дома в теплой постели.
Пока близилась к концу подготовка Атомса и оставалось еще немного времени, садовод проверил небольшой куст "Дереводуба", который не проверял почти целый месяц, но который даже ничуть не изменился за него. Взглянув на куст просто со стороны, думаешь - куст так куст, что в нем такого? Но когда взглянешь внутрь, чуть загнув ветки по бочкам, то увидишь и удивишься, как на коре такого дерева-куста образовались маленькие бугорки, прозванные Хортом как "Древомалыши". И назвал он их так не зря, ведь такой куст славился в этом доме своим очень старым и странным способом размножения - почкованием, что не присуще такому виду растения. Когда на бугорке образуется маленький росточек, то уже через пару дней этого бугорка на месте не будет, а в самом низу, где располагается корневище куста, ты заметишь, как рядом с "Отцом Деревобудом", появился еще один маленький росток. Такой способ размножения очень долгий, но весьма эффективный, что и послужило этому дереву, как уменьшитель роста вдвое и просто чрезвычайная редкость на обычных рынках или во всем мире.
Проверив, Хорт быстро поднял рядом лежащую лейку и слегка полил "Дереводуб", чтобы еще за месяц куст напросто не осыпался своей же листвой и прожил чуть подольше на помощь этому скромному дому как не только освежитель воздуха, но и как порождение своих будущих поколений, нуждающимся в нем почти с самого начала своего существования. Отложив в лейку и чуть наклонив голову влево, он притронулся копытом к листочку "Дереводуба" и медленно что-то проговорил шепотом, что присуще Хорту.
- Тебе уже пять лет, а ты все еще стоишь, как ни в чем не бывало... Спи дружок. Ночь будет сегодня весьма холодной.
Отвернувшись, садовод пошагал на кухню, где уже развалился Атомс и показал свою ленивость во всей своей красе. Еле усмехнувшись и подойдя к Блюмейн, Хорт чуть поклонился и встал сзади, копытом приглашая гостю к уже приготовленному столу.
- Прошу, располагайся и будь как дома. Мы рады гостям, особенно таким. - Хорт скромно улыбнулся, но такую, слегка смешную улыбку было трудно заметить сквозь тыкву, чему садовод был только рад. Он подходил к столу медленно и аккуратно, дожидаясь, когда Блюмейн присоединится к нему.

- Во-первых, дорогая Мейн, никто и никогда не знает, буду-ли я пить чай или нет, сейчас или потом. - Хорт проговорил это предложение с нотками таинственности в голосе, чему и сопутствовало его следующая расслабленная поза, больше показывающее скорее его неопределенность, чем обычную лень. И вправду, садовод мог просто снять тыкву и насладится чаем, приготовленным его братом-гением с его-то таким талантом смешивания, но эта тыква была не просто частью всей его жизни, а неким символом его особенности и главного хобби, навыка, который уже давно никто не мог определить, даже его кьютимарка обозначала что-то с чем-то, таинственный знак, подаренный слепотой в темноте, светом в конце туннеля.
Тот странный случай определил все за Хорта, отодвинул его мысли, его возражения в сторонку, чтобы не мешать тому, что должно было случится с ним, что должно было случится и случилось, чему судьба была рада сполна и смеялась над жалостью, подаренной ею садоводу, заодно которая принесла ему кучу плохих слов в спину, терзающие его душу, но и закаляющие ее, закаляющие его и без того раненное сердце.
Возможно, это его путь. Путь, связанный с самым близким из всех пони, также лишившийся того, что могло изменить его жить и облегчила бы ее сполна, давая наслаждаться каждым моментом, каждой секундой такой красивой и свободной жизни. Судьба передумать не может, не может изменить своего решения, которое уже проявляется и дает о себе знать, но черт его знает, какую подножку подставят другие силы, также решившие, что все в их руках, что они способны на то, чтобы остановить землю вертеться, захапать себе очередной кусок торта, кусок сердца, и получить с этого все для будущих планов по захвату чего-нибудь побольше. Множество легенд, разных рассказов касаются принцессы, "королевы" Эквестрии. Ну, знаете кого. Поговаривают, Селестия - не просто аликорн, не просто Ангел Эквестрийский, спасающая всех и дающая учения, просвещение, но и еще - потерянная душа, которая медленно сидит на своем троне и выжидает, когда-же все станут счастливы, чтобы уйти и оставить эту землю вновь пустой круглой пустыней, как было еще до несколько тысяч лет назад. Сколько там Селестии... Двадцать пять? Пятьдесят восемь? Ну, вообщем, много, не хило, есть чему гордится.
Что касалось Хорта и Атомса - они в чепуху просто так не поверят, пока не найдут стойкие и опрометчивые доказательства. В силу этого, они уже давно высчитали, что аликорны - Королевские создания (с большой буквы "К"), живут очень долго и их возрасту почти нет предела, благодаря чему и накапливают просто тучу опыта и мудрости и благодаря чему могут вести красноречивые разговоры, всякие продвижения по технологиям, а главное - править всеми и вся, оставляя каждого довольным как жеребенка, родителями давшими его старую как мир, игрушку. Никто их пони еще не осмелился просто так угрожать, оскорблять или говорить еще чего плохого в адрес Принцессы, а те, кто ненароком ляпнули лишнего, уже давно оказались в тюрьме, или того хуже - на Луне. Может, это просто банальный страх оказаться в худшем во всей Эквестрии месте, который держит страну в балансе над пропастью кризиса, а может, это и вправду, тот самый мёд счастья, которым Принцесса поливает всю страну, как вечерний сад, чтобы цветы на них распустились и выпустили свой чудесный аромат, но в общем - вся внеземная красота остается для обычных смертных загадкой, а они, нашедшие вдруг свое мнение, пытаются эту загадку разгадать, но в итоге, оказываются под каменными скрижалями, оплакиваемые их самыми родными и близкими пони, не ищущими на свой круп приключений, но воистину горевавшие за необдуманность своего члена семьи, за его коварство насолить своим родным и заставить их впасть в серьезный стресс.
Мейн не искала приключений, но она надеялась, что благодаря одному из них, она найдет то, что искала очень давно. Она до сих пор ищет свой шанс, но не имеет его, и сама удача оказаться в рядах тех, кто нашел свой талант и работу, завел счастливую семью, родил детей и счастлив в конце концов, обходит ее стороной, мол "Делай все сама, полагайся только на себя. И точка". Хорт хотел бы ей помочь заодно вместе с своим братом, но кто будет дальше эта одинокая красавица, если будет полагаться не на себя, а на других, вешаясь каждому на плечи и засиживаясь на них до мозолей? Это лучше не обсуждать, ведь она умная поняша, она поймет это и не будет задавать лишних вопросов, теряя только от них попусту время. Целая жизнь впереди, не посвящать же ее всю на нахождение своего таланта, лишаясь тех самых запретных яблок?
- Во-вторых... Знаете, Мейн, к нам часто заходили пони всех возрастов и каждый из них приходил сюда с своей целью и желанием. - Хорт приложил свое копыто к "подбородку" тыквы на голове, тем самым изображая позу мышления. Свет, ударивший резко в его глаза из окна, осветил на пару секунд всю тыкву целиком, даже чуть выдавая его и без того скрытную внешность, а главное - его глаза. Пустые, не имеющие ничего, кроме белого цвета и также не видящие ничего, кроме яркой вспышки с самого тяжелого детства и темноты, манящей к себе, затягивающей и не отпускающей. Когда садовод почувствовал свет на себе и додумался, он сменил свою позу очень быстро, тем самым натягивая тень, как маску на лицо, вновь покрывая себя чуточкой таинственности, с перемешкой с чем-то вроде страха и зла, в вдруг повисшей на тыквенной голове страшной злой ухмылкой и светящимися желтым светом глазами.
- Вы показались мне кем-то особенным, чем все те, кто приходил, и я уверен, что это тоже заметил мой брат, неправда-ли? - в тот-же момент Хорт поймал на себе немой смешок Атомса, вдруг улыбнувшегося и радостного прикрывшего глаза, приложив копыто к своему перегревшемуся лбу и закрываясь от вдруг нахлынувшей его улыбки. Что это? Неужели Атомс настолько засмущался таким храбрым и нахлынувшем на него и Мейн словам, что аж от которых он решил укрыться копытом, как от яркого солнца, но тем не менее не скрывая свою довольную и без того ухмылку. Могло показаться, что его засмущали, захвалили и еще втянули в что-то, что не особо его казалось, но ему не впервой и он вновь скрестил копыта на своей груди, радостно наблюдая как Хорт и Мейн перекидываются тем, чего он лишен, но чему очень рад слышать, не только в ответ, но и даже чем-то вроде удара прямо в морду. Черт, до чего-же ему хорошо! Спину греет яркое солнце, вдруг наметилась хорошая компания, не смущавшая его брата и его, этого он ожидал почти всю изменившуюся неделю! Столько странных находок, таинственных личностей и приятных знакомств он не видел еще со времен, когда он жил в Кантерлоте и наслаждался своей роскошной жизнью, полной разных химических превращений, любопытных взглядов и странных посланий, отправленных кобылками в его адрес, а поточнее - в его почтовый ящик.
- О, я вижу, что я попал в тебя, Атомс! - Хорт вздрогнул на своем месте так, что чуть было не разлил рядом стоящий чай на пол и не свалил целую кучу конфет на себя. Кажется, он специально проговорил свою прошлую фразу, чтобы каким-то чудом вывести своего брата из равновесия и просто-напросто заставить его плясать под его дудку. Атомс надеялся, чтобы Мейн не подумала чего плохого про Хорта и про него самого - уж слишком яркое было впечатление его брата. Решив его подыграть, Атомс еще раз приложил копыто ко лбу и засмущался, показывая другим копытом на своего брата, мол "Все, победил".
- Эх-хех, кхм... Итак, Мейн, я тебе говорил на входе сюда, что все мы чего-то лишились и что-то приобрели. А ты понимаешь, что вечная спешка в нахождении своего таланта, может сыграть с тобою в злую шутку? - Хорту не хотелось зацапать свои старые раны, заодно ковыряя ножом раны своего брата, но если не рассказать другим всю глухую правду, разве они смогут потом остановится? А что будет потом с ними? Но Атомс придерживался своего мнения. Пока Мейн (надеюсь) смотрела на Хорта, его брат посылал ему знаки, мол - "Что ты творишь? Замолчи!"
- Я не хочу тебе указывать и делать этого тоже не буду. Но я хочу тебя предупредить - просто плыви по течению судьбы и ты сама все найдешь, главное - не спеши. Я вижу... у тебя чистое сердце и душа, но этого можно лишится в миг, если не наступишь на правильную дорожку и наткнешься на вилы... - Хорт загрустил, поняв, что зря завел такую "острую" тему для каждого находящегося здесь. Он не спеша отпустил голову, засомневался в собственных словах и наконец понял - лучше бы он не заходил так далеко.
- Извини... Кажется, я наплел тебе лишнего... Лучше не стоит заводить эту тему именно сейчас...
Ловко однако Хорт выпутался из этой темы. Благодаря этому, Атомс вновь дал "вольно" своим вдруг напрягшимся мышцам, без того сильно болящими из-за расслабления и резкого подъема. Внутри Хорта остыло почти все, как и у Атомса и они теперь могут нормально поговорить, не затрагивая слишком личные темы. Все бы ничего, но резкая боль в боку у обоих медленно выдавала их странное состояние.